– Ты пресс-агент. Все, что я скажу, может быть использовано против меня в общественном суде.

Оценивая меня, Скайлар постукивает себя по подбородку.

– Значит, это кто-то из группы.

Черт. Она не только потрясающе красива… но и ужасно проницательна.

По всей видимости, решив докопаться до сути, Скайлар начинает вышагивать по ковру передо мной.

– Посмотрим. Наручники определенно тема Сторма, но вчера вечером он ушел с рыжеволосой девицей, а ты не похожа на ту, кто предпочитает секс втроем.

Я благоразумно держу рот на замке.

Скайлар поджимает пухлые губы.

– Очевидным выбором кажется Джордж… – Наступает долгая пауза, и она прикусывает щеку, словно пытаясь не рассмеяться. – Но в нем нет даже намека на склонность к специфическим сексуальным вкусам.

И не поспоришь.

– Остается Феникс, – Скайлар перестает вышагивать.

– Ты забываешь о Мемфисе, – замечаю я.

В ее глазах вспыхивает нечто такое, что мне не удается распознать, а затем она слегка улыбается.

– Ты слишком умна, чтобы стать мамочкой третьего ребенка.

Схватив с кровати сумочку, она спешит к двери.

Похоже, наш маленький разговор заставил паниковать не только меня.

– Скайлар?

– Да? – Она оборачивается.

Мне кажется, Скайлар ценит людей, которые не ходят вокруг да около, поэтому я перехожу к сути.

– Между вами с Мемфисом что-то происходит?

Я пойму, если она предпочтет не говорить об этом, учитывая, что он брат Джоша. Однако я не из тех, кто станет осуждать.

Скайлар может мне доверять.

Она приподнимает идеально выщипанную бровь.

– Между вами с Фениксом что-то происходит?

Шах и мат.

Никто из нас не произносит ни слова, пока мы удерживаем взгляд друг друга.

К счастью, на помощь приходит звонок моего телефона.

Я улыбаюсь, видя, как на экране высвечивается имя миссис Палмы.

– Мне нужно ответить. Это мой папа.

* * *

Звук рингтона пробуждает меня от мертвого сна. Плохо соображая, я шарю по кровати в поисках мобильного.

Все было хорошо – ну, насколько это возможно, учитывая, что отец думал, будто я пытаюсь продать ему страховку, – когда я разговаривала с ним сегодня.

Я чувствую облегчение, видя на экране имя Джорджа.

Нажав на зеленую кнопку, подношу трубку к уху.

– Алло?

– Не хочешь погулять?

Я перевожу взгляд на часы на тумбочке. Сейчас чуть больше двух часов ночи. Конечно, для рок-звезды это относительно рано и все такое, но я уже в пижаме и в постели.

– Сейчас середина ночи. – В моей голове мелькает замечание Скайлар, сделанное ранее. – Ты зовешь меня потрахаться?

Возможно, он не такой уж и ванильный, в конце концов.

– Что? Нет!

Зародившаяся во мне искра заинтересованности гаснет так быстро, как лопается мыльный пузырь.

– То есть… Может быть, – быстро исправляется он. – А ты бы согласилась?

Парню действительно нужно поработать над своей уверенностью.

Я придумываю в уме оправдания, когда громкий стук с другой стороны стены привлекает мое внимание.

Чертов Феникс.

– Серьезно? Он же в наручниках.

Ни за что на свете не позволю этому засранцу прервать мой заслуженный отдых, потому что он не может удержать член в штанах.

Джордж что-то говорит, но я его перебиваю.

– Мне пора.

Стиснув зубы, я спрыгиваю с кровати и направляюсь к двери, соединяющей наши комнаты.

– Слушай сюда, при…

Мои уши заполняет низкий мучительный стон.

– Джош.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу силуэт Феникса, который мечется по кровати.

Изголовье вновь стучит о стену, когда я подбегаю к нему.

– Джош. Очнись!

Я быстро расстегиваю наручник на запястье Феникса.

– Эй. – Положив руку ему на плечо, я легонько встряхиваю его. – Все в порядке. Тебе просто приснился кошмар.

– Джош!

Проклятье.

– Феникс… – Я трясу его чуть сильнее.

Он вскакивает с такой силой, что едва не сталкивает меня на пол.

Наморщив лоб, он осматривается. Феникс выглядит настолько потерянным, а его дыхание до такой степени прерывистое, что я начинаю задумываться: а не позвать ли на помощь.

Я включаю свет рядом с его кроватью.

– Ты в порядке?

Боже, какой глупый вопрос. Разумеется, нет. Ему снится кошмар о смерти его друга и участника группы.

Кошмар, основанный на реальности.

Выйдя из оцепенения, Феникс выбирается из кровати и спешит к мини-бару. Он с такой силой дергает дверцу, что я удивляюсь, как она не срывается с петель.

Осмотрев различные мини-бутылочки с алкоголем, он тянется к «Бакарди».

Я отползаю на край кровати.

– Утром будешь об этом жалеть.

Чендлер говорил, что его не волнует, если Феникс напивается в одиночку, пока это не становится достоянием общественности, но выпивка не заставит демонов, которых Уокер пытается заглушить, исчезнуть.

Она лишь породит новых.

Фыркнув, Феникс откручивает крышку.

– Добавь это в длинный список.

Наклонившись, я хватаю его за предплечье.

– Почему бы тебе не перейти на коку?

– Отличная идея. Позвоню своему дилеру.

Поговорим о неправильной интерпретации.

Я показываю на банку «Кока-колы» в холодильнике.

– Я про газировку.

Его горло дергается, пока он пьет.

– Она не заставит меня забыть.

– Алкоголь тоже. – Чутье подсказывает мне, что в глубине души Феникс все понимает, поэтому я пробую другую тактику. – Хочешь поговорить об этом?

– Лучше выпью за это, – ворчит он, допивая «Бакарди».

Не могу сказать, что я удивлена. Проще вырвать себе зубы, чем вывести Феникса на откровенный разговор.

Тем не менее… Я предпринимаю еще одну попытку.

– Я знаю, терять друга тяжело…

– Нет, не знаешь. Поверь мне. – Он кивает на дверь. – Дальше я сам. Можешь уходить.

От его отказа мое сердце тяжелеет, словно его наполнили цементом.

– Я хочу остаться.

Может, он и не желает разговаривать, но мне кажется неправильным оставлять его сейчас одного.

В конце концов, моя работа – присматривать за ним.

Бросив на меня взгляд, который я могу истолковать только как «решай сама», он открывает мини-бутылку «Джека Дэниелса» и выпивает ее.

Затем – будто он готовится к олимпийским соревнованиям, где медаль выдают тому, кто напьется сильнее других, – он достает из холодильника бутылку «Хеннесси».

– Феникс. – Впрочем, я могла бы с тем же успехом разговаривать со стеной, потому что он уже допивает. – Тебе стоит притормозить.

Он швыряет пустую бутылку через всю комнату.

– А тебе уйти.

Тревога сковывает меня изнутри, когда он встает с пола и направляется к маленькому бару в углу. И она тотчас оборачивается полноценным раздражением, когда он хватает бутылку водки. В отличие от остальных, это полноценная бутылка.

Самообладание, которое я так пыталась сохранить, ломается, словно ветка, и я вскакиваю на ноги.

– Боже, вот же кретин. Ты можешь, черт побери, остановиться?

– Нет!

Я изо всех сил стараюсь ему сочувствовать, но Феникс усложняет мне задачу.

– Знаю, что потерять друга чертовски больно, но…

– Ни хрена ты не знаешь! – кричит он так громко, что я вздрагиваю.

– Тогда почему бы тебе не рассказать мне? – Стрела печали пронзает мою грудь. – А если не мне… то кому-нибудь. Кому угодно.

Потому что попытка отгородиться от всего этого наркотиками и алкоголем только преждевременно сведет его в могилу.

Раздувая ноздри, Феникс подносит бутылку к губам и поворачивается к огромному окну с видом на Хьюстон. Он молчит так долго, что, когда наконец произносит первые слова, я слегка пугаюсь.

– Это я виноват.

Большинство людей склонны винить себя, когда трагедии, которые можно предотвратить, случаются с теми, кто нам дорог.

Но это не значит, что они правы.

– Нет, не виноват, – напоминаю я ему. – Не ты был за рулем.

В отражении окна я вижу на его лице чистейшую агонию.